«Афонские зарисовки» и «сорок звонов» в епархиальном выставочном зале.

DSC03542

Эгейское море мне снилось всегда. Оно казалось каким-то ненастоящим, сказочным. Я смотрел вдаль, и думал: вот сейчас на горизонте покажется ладья, а в ней – гребцы с кормчим на носу, украшенным резной скульптурой в виде бюста богини Афины. Когда мне было 14 лет, про Грецию мне рассказывал учитель музыки (по классу скрипки) Афанасий Хаджи-Николов, родом из Салоник. Позже, в Академии художеств, море вновь явилось в моих мечтах – вместе с учением Платона, Сократа и стратега Перикла. А закрепилось в сознании во время археологических раскопок в Ольвии Днепровско-Бугского лимана в Крыму.

DSC03544

А тут знакомый корреспондент «Ржевской правды»  предложила мне встретиться с некоей дамой, при непосредственном участии которой был открыт Выставочный зал в бывшем епархиальном училище, а ныне – епархиальном управлении на Большой Спасской, и оценить новую экспозицию. Я позвонил ей по телефону, голос таинственной незнакомки, ответившей мне, заинтриговал, и я еле дождался вторника. Она вошла лёгкой походкой и показалась мне вышедшей из кинофильма о жизни Древней Эллады. Скромная одежда: длинное серое шерстяное платье, шарф, накинутый на плечи, гладкая строгая причёска и крупные черты лица, словно созданного для сцены. Если наложить грим – она может играть Пенелопу, Медею или Ифигению из Тавриды.

DSC03543

Но актёрской стезе она предпочла совсем другой путь. Скажем, в выставочном зале Ржевской епархии, помимо основной выставки, посвященной 800-летию Ржева,  оформила экспозиции двух художников – иеромонаха Паисия (в миру – Новожёнова), подвизающегося ныне в Старицком монастыре, и Натальи Золотарёвой, художника-декоратора из Москвы.

DSC03545

Директор ВЗ Светлана Геннадиевна со звучной фамилией —  Золотцева —  рассказала, что здание епархии имеет славную историю, начавшуюся ещё в XIX веке. Оно было построено на средства благодетельницы А.В. Мазуриной, наследницы богатого капиталиста, основавшей училище для девушек из бедных семей. Позже к училищу пристроили домовую церковь, а в начале XX века – ещё одно здание, и всё это вместе передали  Тверской епархии. Выпускницы училища получали аттестат с правом преподавания в начальных классах или в качестве домашнего учителя.

Жаль, что рисунки представлены не натуральные, а в виде эстампов, размноженных типографским способом, хотя впечатление их значимости остаётся. Ценен личный взгляд монаха Паисия, сумевшего использовать свой отпуск не для отдыха на горячем песке, а для пополнения своего небольшого карманного альбомчика и записной книжки, куда он заносил описание всех встреч на святой горе Афон. Кстати, книжечка в тридцать страниц издана в Твери двухтысячным тиражом. В ней есть замечательные искорки фраз, похожие на молитву: «После каждой вечерней службы монахи поют дивное песнопение, называемое «Красоты девства». Оно посвящено великой девственнице Деве Богородице, которая помогает монахам хранить свою девственную чистоту».

DSC03530

У «Монаха читающего» с огромным фолиантом в руках заметно внутреннее напряжение – из-за слабого зрения, но он так увлечён, что не замечает своего недостатка. Чувствуется, что свет в келье не слишком яркий, иначе он напрягался бы меньше. Фигура дана крупным мощным штрихом – так рисовали во времена Рембрандта.

 

У «Монаха молящегося» (он сидит с чётками в руках) окладистая борода, редкие, седеющие волосы на голове и отрешённый вид. Он весь ушёл в себя, точнее, в молитву. И в этом образе ярко проявляется смысл фразы «не от мира сего».

 

«Крестный ход» – это, скорее, фрагмент крестного хода, его частичка. Но, видимо, автор и не претендует на монументализм репинского шествия – того, что проходило в Курской губернии, с многотысячной толпой, хоругвями, хором с высокими тенорами и низкими басами. Прекрасный рисовальщик, старицкий иеромонах Паисий  любуется куполом одного из храмов и заносит его в альбом, не забывая о тонах и полутонах.

Художница из Москвы Наталья Золотарёва посвятила свою графику колокольному звону: «Раз услышав, мне захотелось прозвонить в колокола так, как я это смогу, сумею. Так как я не музыкант, то звонила углём на бумаге, и работ в этой серии ровно сорок, как и сорок звонов».

«Атлант» сравним с Городницким, его песней «Атланты держат небо на каменных плечах», хотя небо выглядит в форме колоколов, нависающих над головой звонаря, а сама фигура – в динамике движения рукой и ногой.

«К светлой радости» – наиболее изящная, поэтическая картина, характеризующая работу звонаря, точнее, звонарки, если так можно выразиться. Одухотворённое лицо девушки в белом платочке дышит небесной радостью, хотя это скорее внутреннее состояние, поскольку оно предельно сосредоточено. Изящен поворот правой руки звонаря на басах, как у якутских олонхосутов, играющих на хомусе, а левая – в унисон перебирает струны малых колоколов. Всё вместе звучит, как триада: «Живых – зову, мёртвых – оплакиваю, зарницу – укрощаю».

«Птица». Сам звонарь похож на поющую птицу сирин. Его тонкая, изящная фигура, расположенная в правой части листа, источает невидимую энергию, направленную на извлечение звуков из подвешенных колоколов. Ветер разметал его причёску, лицо полно неистового желания донести божественный звон до людей, слушающих его сквозь суету будней. Художник метко уловил пластику рук: левая – с отогнутыми кончиками пальцев, держащими натянутые верёвки, тянет их вниз, правая – с повёрнутой вверх ладонью (жест из боевого приёма каратэ).

У «Проводника небесной радости», словно сошедшего с графического листа монаха Паисия (головной убор, смоляная борода), продолжающего малиновый перезвон колоколов, руки живут своей жизнью. Они подняты вверх и не тянут струны, а бьют по ним, получая искомые «до, ми, соль, до», воспоминания о фугах Баха в каком-нибудь органном зале прибалтийского города Риги.

Павел Фефилов, искусствовед, член Союза художников РФ

 


Перейти к верхней панели