Пути Ремарка и гитлера всё-таки пересеклись

Олег Казаков
Глава 4

В З-й главе говорилось, что книги Ремарка в гитлеровской Германии были сожжены. Добавлю, что сожжение сопровождалось «кричалкой»: «Нет — писакам, предающим героев Мировой войны. Да здравствует воспитание молодёжи в духе подлинного историзма! Я предаю огню сочинения Эриха Марии Ремарка».
Ремарк был вынужден оставить Германию ещё до этого. Он поселился в Швейцарии. Фашизм, культ личности, ложь, кичливые марши и украшенная флагами и «кричалками» злоба… С этим невозможно было ужиться, оставаясь хоть сколько-то личностью. В 1939 году Эрих переправился в США.
***
Пути Эриха Марии Ремарка и гитлера (умышленно с маленькой буквы) пересеклись в 1943 «по факту». Старшая сестра Ремарка Эльфрида Шольц, оставшаяся в Германии, была арестована за антивоенные и антигитлеровские высказывания в 1943 году. Суд признал её виновной и 16 декабря 1943 года Эльфрида была казнена (гильотинирована, т.е. обезглавлена). «Ваш брат, к несчастью, скрылся от нас, но вам не уйти», — было сказано Эльфриде на суде. Ей Ремарк посвятил свой роман «Искра жизни». Через 25 лет её именем назвали улицу в её родном городе Оснабрюке.

Швейцария — Америка
В 1937 году писатель познакомился с Марлен Дитрих, великой актрисой — женщиной сумасшедшей красоты, ошеломляющего таланта и, судя по всему, сумасбродного нрава. Роман был бурный и мучительный. После этого долгое время Ремарк находился в депрессии, и работать толком не мог.Есть присущий восприятию многих стереотип – полагать, что все эти писатели, артисты, художники (в особенности знаменитые) суть аморальные типы и нечего о них и говорить.
Тем не менее, это были чрезвычайно тонко чувствующие и ярко своеобразно мыслящие натуры. Яркость в миру всегда сопрягается с просчётами и, может быть, более выраженной внешне, чем обычно, греховностью. Их жизни, наверное, не надо подражать. Но эта жизнь, безусловно, имеет свою ценность у Бога. Это своеобразный поиск свободы и света, порыв к свободе и свету. И поиск непременно со справедливостью, состраданием, помощью страждущим. Давайте будем бережнее в суждениях о людях… Ведь не зря же рождаются на свет такие одарённые личности.
Марден Дитрих занималась ещё и литературным творчеством и рисованием. Как это удавалось совмещать? Недоумеваю. Она чрезвычайно ценила русскую литературу – Достоевского, Чехова, особенную любовь испытывала к прозе К. Паустовского. О Паустовском – её мемуарная запись, которую привожу в качестве дополнения к этой главе.
Однако, как уже сказано связь Эриха и Марлен распалась. С болью, с депрессией (около 10 лет он не мог полноценно вернуться к работе), но распалась…
***
Но явилась помощь – жизнерадостная и пробуждающая. В 1951 году Ремарк познакомился со знаменитейшей голливудской актрисой Полетт Годдар, бывшей женой Чарли Чаплина, которая помогла Эриху прийти в себя после связи с Дитрих, вытащила из депрессии и вообще, как говорил сам Ремарк, «действовала на него положительно». С нею он и остался до конца своих дней.
В Германию Эрих уже не вернулся. Он умер знаменитым (с мировой славой) писателем, прожив 72 года, 25 сентября 1970 г. в городе Локарно (Швейцария). Похоронен на швейцарском кладбище. После его кончины Полетт занималась изданием его книг и постановкой пьес.

Полетт Годдар пробыла на этой земле ещё двадцать лет. Её похоронили рядом с Эрихом.
Иллюстрации: сидят – Эрих Ремарк, Марлен Дитрих
Стоят – Эрих Ремарк, Полетт Годдар
К «дополнению» — Марлен Дитрих
Дополнение

/МАРЛЕН ДИТРИХ о КОНСТАНТИНЕ ПАУСТОВСКОМ
(приводится с некоторыми сокращениями)

«…Однажды я прочитала рассказ „Телеграмма“ Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шёл его английский перевод.) Он произвёл на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя. Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными. Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже всё знала о Паустовском. Он в то время был болен, лежал в больнице. Позже я прочитала оба тома „Повести о жизни“ и была опьянена его прозой. Мы /в Москве/ выступали для писателей, художников, артистов, часто бывало даже по четыре представления в день. И вот в один из таких дней /к нам за кулисы/ пришла моя очаровательная переводчица Нора и сказала, что Паустовский в зале. Но этого не могло быть, мне ведь известно, что он в больнице с сердечным приступом, так мне сказали в аэропорту в тот день, когда я прилетела. Я возразила: „Это невозможно!“ Нора уверяла, /что/ он здесь вместе со своей женой. Представление прошло хорошо. Но никогда нельзя этого предвидеть, — когда особенно стараешься, чаще всего не достигаешь желаемого. По окончании шоу меня попросили остаться на сцене. И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему своё восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени. Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: „Так будет лучше для него“. Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нём. Он писал романтично, но просто, без прикрас. Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его „откроют»…

Илл: Могила Э.М.Ремарка в Локкарно (Швейцария).

Олег Казаков