Здравствуй, батюшка!

Памяти прот. Алексия Новикова

Любезный читатель! Не люблю прошедшего времени, хотя правила грамматики вынуждают… Но что за любовь по принуждению? Нередко за христианскими поминальными застольями слышал я: «Давайте, помянем, как живого». Хорошее слово. Одновременно с этим вспоминается одна из философских и богословских доктрин: если мы принимаем понятие вечности, стало быть, мы и сейчас в этой жизни живём в непрерывной вечности. Будучи сторонником этого взгляда, я и осмеливаюсь повторить своё «Открытое письмо» (2016г.) о. Алексию Новикову, не сомневаясь, что он жив полнотою жизни…

Открытое письмо настоятелю

Здравствуй, батюшка! Здравствуй, добрый мой дружище! Ещё совсем немного, и станет тридцать лет, как мы с тобою познакомились и подружились. Знал ли я тогда, мог ли знать, что говорю с отцом Алексием Новиковым, настоятелем Свято-Троицкого храма в Озерце? Знал ли ты, что я буду жить в Юханово, да ещё и женюсь в Торопце?! Ничегошеньки мы не знали. И до моего переселения в деревню оставалась ещё четверть века.

Окончили с тобой Высшие редакторские курсы. Через 5 лет рухнул СССР. Стали мы работать в православном издательстве «СатисЪ», одном из первых и крупнейших в России. Работали, работали…

Твоё рукоположение было неожиданностью. Скрытничал. И верно. Чего заранее «разглашать». Явился в редакцию в облачении и всё тут. Впрочем, я-то кой-чего знал.  Жена твоя – матушка Ольга — переживала. Ведь вся жизнь перевернулась! Я приехал к ней утешить (крестный, всё-таки). Сказал, чтобы не очень волновалась, мол, никогда не знаешь, откуда ближе до Парижа. Так ли иначе, но впоследствии оказалось, что из Юханова ближе до Лондона. Побывали вы с матушкой там, где служил владыка Антоний Сурожский, вечная и светлая ему память. Мы  тобой, батюшка, одни из самых первых, российские его издания редактировали.

Приехал я к тебе в деревню в год твоего рукоположения. Собственно ты, о. Алексий, и привёз меня на своей машине. Думали тогда, где храм устроить. Бывший магазин, брошенная изба, ещё чего-то… Больница тогда ещё была больницей. Я подумал, что героические люди в ней работают. Ездили с тобой причащать. Помню острый, ранящий обоняние, больничный запах. Потом твоими трудами там был устроен маленький храм.

Вот ещё эпизод:

На пыльной дороге под июльским солнцем встретилась нам некая раба Божия, которая заблудилась. Ты, отче честный Алексий, предложил ей отдохнуть в твоём доме и попить чаю… Потом мы пошли её провожать и чуть не заблудились все вместе.  Довели-таки рабу Божию до брода, а сами отмахали еще около 10 км. Добрались таки. Вернулись в Юханово уже затемно – «без рук, без ног».

Она, при расставании, просила причастить её старенькую больную маму. И вот мы с тобой снарядились, взяли в провожатые Серёгу Михайлова из Гудилихи и пошли.

Надо было пересекать реку вброд. Воды – чуть не по шею. Впереди пошёл Серёга. За ним ты, держа над головой  Дары и облачение – так солдаты оружие держат, брод переходя. Я – в арьергарде.

Изба чистая, полная света солнечного.  Голоса тихие. Я читал молитвы. Причастил ты старушку.

Смотрел я в Озерце на развалины храма, поросшие берёзками… Скажу по чести – думал, что в принципе это восстановимо. Но не мог вообразить, откуда взяться силам и средствам.

Больницу закрыли. В одном из кабинетов соорудили храм Божий (ты и руководил и работал). Бог обитает в каждом храме во всей Своей полноте. И служил ты, батюшка, в этом храме… Гимнов я тебе петь не буду. Однако, по совести ты служил, как и сейчас служишь…

Каменный храм в основном теперь восстановлен. И алтарь восстановлен. Прихожан, смотрю, прибавилось… Сияет храм Божий…

Живи много, батюшка! Живи, дружище мой добрый, жизнью полной, жизнью вечной, светлой!

                                                                                                          Олег Казаков