Священномученик Андрей Быстров, мученики Василий Виноградов, Сергий Михайлов и Спиридон Савельев

3 июля 1937 года Сталин распорядился послать секретарям обкомов и крайкомов ЦК компартии следующую телеграмму: «ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину кулаков… с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через Тройки…

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав Троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке»[43].

Уже 22 июля начальник Плоскошского районного отдела НКВД Тверской области Попов составил справку на арест священника Андрея Быстрова и крестьянина Василия Виноградова. По справке они обвинялись в том, что ранее лишались избирательных прав, арестовывались, знали друг друга, посещали один другого, а кроме того, Андрей Быстрое был священником.

По требованию НКВД Жидулинский сельсовет в лице председателя и секретаря составил на священника характеристику. В ней они писали, что священник имел до революции «земли сто пятьдесят гектаров, скота имел: коров восемь штук, лошадей три штуки, овец десять штук, свиней четыре штуки. Применял наём рабочей силы[44]. После революции в 1930 году был забран по линии НКВД и выслан в Архангельск на три года за контрреволюционную деятельность, то есть за выступление против советской власти и колхозного строительства. По возвращении из ссылки в 1934 году Быстров также повёл контрреволюционную работу, как-то: в 1935 – 36–37 годах созывал кулаков Виноградова и других на квартиру Никандрова, где делали тайные заседания о подготовке контрреволюционных действий на местах внутри колхозов, о разложении колхозного строительства, в результате чего в колхозе Первомайский в 1936 году окончательно развалили трудовую дисциплину и вывели семь бедняцких хозяйств из колхоза, а также ставили вопрос о подготовке к новой войне, агитируя среди колхозников, что война в скором будущем должна быть, что будет уничтожена советская власть и всё колхозное строительство, а будет восстановлена власть капитализма, а также вели разлагательскую работу среди колхозников о том, что всё изъятое имущество им возвратят обратно и колхозников погонят из кулацких домов не в дверь, а в окна»[45].

По тому времени такой справки было вполне достаточно для ареста; 23 июля 1937 года был арестован Василий Виноградов, на следующий день НКВД арестовал священника Андрея Быстрова, и они были заключены в торопецкую тюрьму.

Священномученик Андрей родился в 1873 году в селе Залесье Печёрской волости Псковского уезда в семье священника Петра Быстрова. Окончил псковскую учительскую семинарию и работал учителем. В 1897 году был рукоположен в сан диакона, а через два года – в сан священника и служил в Тверской губернии в храме села Зуево. В 1930 году о. Андрей был арестован и приговорён к двум годам заключения в лагерь и пяти годам ссылки на Урал. Вернулся он домой в 1935 году.

Сразу же после ареста уполномоченный УГБ Плоскошского районного отдела НКВД допросил священника.

– Следствию известно, что вы ведёте контрреволюционную агитацию. Признаёте себя в этом виновным?

– Я контрреволюционной агитации не вёл против советской власти, по своей же линии я провожу, что мне нужно, то есть в отношении религиозных обрядов, так как новая конституция нам предоставляет право. Если бы кто и говорил против власти, то сказал бы, что власти должны подчиняться, ибо всякая власть есть от Бога. Виновным себя в этом не признаю[46].

В тот же день следователь допросил крестьянина Василия Виноградова[47].

– Следствию известно, что вы ведёте контрреволюционную агитацию, признаёте себя виновным в этом?

– Я агитации никакой не веду и виновным в этом себя не признаю.

– Знаете ли вы гражданина деревни Пикачи Савельева Спиридона и каковы ваши с ним взаимоотношения?

– Гражданина деревни Пикачи Савельева Спиридона знаю, в настоящее время он единоличник. Взаимоотношения с ним хорошие, ссор и личных счётов у меня с ним нет. Я иногда бывал у него, но сейчас давно не был. Он также иногда заходил ко мне по делам, был он у меня на прошлой неделе, то есть неделю тому назад; он зашёл, попросил у меня газету с таблицей займа, которую я ему выдал, и он пошёл неизвестно куда. А больше никаких разговоров с ним не имею.

– Знаете гражданина Никандрова Семёна из деревни Иванцево?

– Никандрова Семёна, что проживает в деревне Иванцево, знаю хорошо, потому что я родился в деревне Иванцево и жил там до момента раскулачивания, то есть до 1933 года. Он в настоящее время в колхозе.

– Часто вы посещаете Никандрова Семёна?

– У Никандрова Семёна не был давно, то есть с 1931 года.

– Какие разговоры вели с Никандровым Семёном?

– Разговоров с ним не было никаких. Всегда, встретившись, поклонишься – и больше ничего. Больше показать ничего не могу[48].

3 августа начальник Плоскошского районного отдела УГБ подал помощнику начальника Управления НКВД Аистенгурту составленную на крестьян Семёна Никандрова[49], Сергея Михайлова[50] и Спиридона Савельева[51] справку, прося дать разрешение на их арест. 8 августа такое разрешение было получено, и 11 и 12 августа они были арестованы и заключены в торопецкую тюрьму. Сразу же после ареста начались допросы. Следствие было ускоренным, и допросы крестьян были недолгими.

Следователь спрашивал Семёна Никандрова:

– В предъявленном обвинении признаёте себя виновным? Вам предъявляется обвинение по статье 58, пункт 11 УК.

– Виновным себя не признаю. Я нигде никогда не вёл агитации, а также никакого участия не принимал. То, что мне предъявлено, считаю, всё написано ложно[52].

Тот же вопрос был задан и Сергею Михайлову, на что он ответил:

– Виновным в предъявленном обвинении себя не признаю, так как я нигде никакой агитации не вёл, а также никаких совещаний тайных я не посещал.

– Часто вы посещали дом Лозгачёва Анисима, что проживает в деревне Иванцево?

– Дом Лозгачёва Анисима не посещал с 1932 года, встречался один раз в первых числах июня сего года в воскресенье, в кооперации. Разговоров тут у меня с ним никаких не было, только поздоровался.

– А квартиру Никандрова Семёна сколько раз посещали и когда?

– На квартире Никандрова Семёна, что проживает в деревне Иванцево, был раза два, куда ходил за подседелком в июне месяце, числа не припомню какого, так как Никандров в колхозе является шорником. Разговоров у меня с Никандровым никаких не было[53].

Следователь спросил Спиридона Савельева:

– Ваше имущественное положение как до революции, так и после.

– Из имущества я имел до революции один дом, два сарая, хлев, амбар, из скота – одну лошадь, две коровы, одну-две тёлки, одного поросёнка, земли шесть десятин, то же самое имел и после. В 1932 году был обложен твёрдым заданием, за что отобрали одну корову. В 1935 году за непосев льна были взяты лошадь и корова, а также сарай. В 1937 году взяли амбар за неуплату налога, сейчас имею кур одних.

– Вы часто посещали квартиру Никандрова Семёна, деревня Иванцево Жидулинского сельсовета?

– Квартиры Никандрова Семёна Никандровича, что проживает в деревне Иванцево Жидулинского сельсовета, я никогда не посещал, так как он от меня проживает за четыре километра.

– Следствию известно, что вы вели контрреволюционную агитацию, признаёте себя виновным в этом?

– Нигде никогда я не вёл и виновным себя в этом не признаю[54].

После допросов крестьян следствие в середине сентября вернулось к допросам священника и ранее арестованного Василия Виноградова. Допросы вёл начальник районного отделения Попов.

– Гражданин Быстрое, вы до настоящего времени утверждали, что антисоветской агитации не вели, но свидетели показания дают обратные, указывая на факты вашей контрреволюционной деятельности. Признаёте ли себя виновным и будете ли вы откровенно с органами следствия разговаривать?

– Я всё время с органами государственными разговариваю откровенно и ещё раз заявляю, что никогда ничего против советской власти я не говорил, тем более что, находясь полтора года в заключении и два с половиной года в ссылке, перенёс все страдания, и мне ещё их переносить не хотелось, а поэтому вести какой-либо разговор, а тем более контрреволюционный, я был не намерен…

– Гражданин Виноградов, какое хозяйство у вас и вашего отца было до революции и после, каким вы репрессиям подвергались?

– Хозяйство наше как до, а также после революции было кулацкое, за что были лишены избирательных прав… В 1931 году хозяйство было раскулачено (изъято), но высылать меня не высылали. О том, что меня судили, я не знаю, а поэтому никакого срока наказания я не отбывал.

– Вы, гражданин Виноградов, когда ходили в дом Никандрова или в дом Лозгачёва, присутствовали ли там в то же время Лозгачёв, Быстрое, Михайлов?

– С того момента, как меня переселили из деревни Иванцево за пять километров на хутор, я никогда ни к кому не заходил и вместе с Лозгачёвым, Быстровым и Михайловым нигде не был.

– Вы мне отвечали, что вас после раскулачивания никуда не высылали, а теперь говорите, что переселяли; как это получилось и за что переселяли?

– Года через полтора, примерно в конце 1932 или начале 1933 года, мне было предложено со всем семейством выехать из деревни Иванцево и указано место для жительства от Иванцева в пяти километрах, там, где когда-то была мельница, к этому времени развалившаяся. Вот там я поселился и жил до настоящего времени. Зимой мы занимались лесозаготовками, летом жена и дочь собирали ягоды, вот все мои занятия.

– Следствие располагает данными, что вы собирались совместно с попом Быстровым, кулаком Лозгачёвым, Михайловым и Никандровым и вели антисоветские разговоры. Подтверждаете вы это?

– Я уже сказал, что нигде никогда не собирался и никаких разговоров не вёл.

– Мы имеем данные, что вы были в 1931 году судимы и осуждены на два года и срока наказания не отбывали.

– Никогда я не судился, и меня не осуждали, и поэтому никаких сроков не отбывал[55].

20 сентября помощник оперуполномоченного УГБ Плоскошского районного отделения НКВД Ливанов составил обвинительное заключение по делу священника и крестьян. Несмотря на то, что доказательств преступления не было никаких, дело сочли законченным и направили на рассмотрение «тройки» НКВД с предварительного разрешения Осташковской опергруппы НКВД.3 октября «тройка» НКВД приговорила священника Андрея Быстрова и мирян Василия Виноградова, Сергея Михайлова и Спиридона Савельева к расстрелу. Они были расстреляны 7 октября 1937 года[56].Шестидесятисемилетний Семён Никандров был приговорён к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь

Память священномученика Андрея Быстрова, мучеников Василия Виноградова, Сергия Михайлова и Спиридона Савельева совершается 24 сентября / 7 октября.