«Мистер Ленин на коне». Заметки православного прихожанина

Niccolo Machiavelli — Image by © Archivo Iconografico, S.A./CORBIS

Изображено, написано и сказано всеми – целая гора. Тема – 100-летие Октябрьской революции 1917-го года.  И моя щепоть есть – серия заметок. Однако, представляется, что гора не очень уж высокая. И это хорошо. Во-первых, потому, что можно взойти, а во-вторых, потому что тема всё-таки исчерпаема. Стало быть, и несчастью, в котором мы уже 100 лет живём, предел будет. Конечно, спекулятивный подход обеспечит и неисчерпаемость, но не о нём речь.

Так или иначе, я решил, что прилично будет – написать некое заключение к своей серии.

В Ленинграде в 1980-е годы ходила байка среди экскурсоводов. Ведет экскурсовод иностранную экскурсию к памятнику Петру Первому – Медному всаднику. Экскурсия  — на английском. Звучит хорошо построенный рассказ о великих деяниях Петра, о значении его исключительной личности. К милой девушке экскурсоводу подходит один из экскурсантов и вежливо спрашивает (на английском же), указывая на монумент: «Простите…  А Петр – это мистер Ленин на коне?» Байка некоторое время имела успех, а потом забылась.

Я вспомнил о ней, когда начал думать о том, как у нас всегда ищут виноватых, любят разоблачать тайные системы и заговоры, и дознаваться от кого и как пошло. Оно в какой-то степени и полезно.  Но вот есть достаточно устойчивое представление, что всемирная революция, включая и октябрьскую, началась на небесах, когда верховный ангел, а с ним и треть ангельских сил отпали от Бога и населили преисподнюю.  Кровь Авеля, ярость и страх Каина – плоды этой революции. Войны, перевороты, обрушения (они называются революциями) – это огненные иглы, сшивающие лоскуты истории.

Мы рискуем сбиться на кичливость, крича и плача о том, что самая ужасная — это наша революция. Самые звери – Ленин, Сталин. Самые враги – евреи, инородцы, коммунисты… Удобно, когда есть враг и вражда. Можно разделиться на партии, дебатировать, хвататься за оружие, лить кровь. Когда мы говорим о нашей революции «самая», мы правы разве что наполовину. Мы расцениваем нашу революцию в ключе и на фоне европейской цивилизации. А ведь Россия – часть всего  мира, это гениально осознаёт ещё преподобный Нестор – автор «Повести временных лет». А мы не в курсе! Мы не в курсе кровавых переворотов и братоубийственных войн во всем мире, на всех континентах. А там было ничуть не меньше боли, крови, ярости. Сначала предлагалось обилие драгоценностей, а потом оказывалось, что это царство скорби. Восток и сегодня клокочет и пылает. А уж зверей-тиранов хватало всюду. Правда, везде в своём жанре. Но каждый жанр – исключителен.

Люди предпочитают жить без Бога, или считают себя лучше и умнее Творца. Вот один престарелый и малоизвестный поэт говорит в интервью, что сказал бы Богу, что Он (Бог) плохой хозяйственник…  Люди путают свой промысел и свои кары с Божиими. Поэтому, любой, кто есть другой – определяется как враг  и подлежит истреблению. «Я знаю, что справедливо. Я знаю, что верно. Я знаю, как сделать и устроить. Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы стало, как я решил». Это «я» можно умножить на миллионы, которым, пользуясь случаем,  вдолбили нечто в голову и дали волю. Вот вам и любая революция. А по-настоящему она способна полыхнуть только тогда, когда старое устроение (пусть и хорошее) сильно износилось. Выражаю точку зрения непопулярную в патриотических, либеральных и гуманистических кругах.  Но эта точка сформулирована итальянским мыслителем Николо Макиавелли. (15-16 века). А говорил Николо, что смена государственных устройств циклична, и вслед за первобытной беззаботностью, возникает жёсткость родов и кланов, потом возникают княжества, затем, чтобы объединить силы – монархия. А самовластие утомляет, и в результате бунта наступают анархия, видимость демократии, и неразбериха, но так ведь не прожить народу… И приходит тирания. Скучно. Но посмотрите на нашу историю. Главное, что сделал Сталин – остановил послереволюционный эффект взбунтовавшейся казармы. И тогда появилась возможность строить. Ведь революцию, главным образом, исполняла та же казарма – солдатики да матросики. Другое дело, что устроили её почти сплошь интеллигенты, авантюрные аристократы и… личности столь же сомнительные, сколь и загадочные.

Революция. Можно сколько угодно размечать расстановку сил и определять правых и виноватых. Но как тут не вспомнить из Священного Писания:  «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но [это] было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет,  не останется памяти у тех, которые будут после».

Но жалко до боли жалко пьяных яростью, (да и выпивкой) людей в серых шинелях и кожаных куртках, в чёрных бушлатах и пальто. Жалко оскверненных, изнасилованных бойцов женского батальона, жалко избитых и униженных (да и убитых), оставшихся без подкрепления, юнкеров…  Загаженного Зимнего дворца жалко. Всех нас жалко!   Все уж знают, что ни кромешного боя, ни героического штурма не было… А было всеобщее унижение «победителей и побеждённых». Плевали в зеркало, а зеркало не стали протирать.

Сейчас принято стало провозглашать, что до революции было лучше, благостнее,  духовнее. Но почитайте ярких и знаменитых русских писателей того времени,  вспомните, что как только была объявлена добровольность причащения, не пришло 90 процентов. А посмотрите русских художников-передвижников. Опять кто-то виноват? Опять нас глупеньких заманили? Нет у нас воли своей?

«Мистер Ленин на коне…» В этой байке уж точно есть ощутимая доля правды. Потому что дело Петра Великого было революцией сверху. И это отнюдь не моя мысль. Он «Россию вздёрнул на дыбы». И недостойно, кажется, оценивать дело великого монарха по принципу «хорошо и плохо». Не нашего «формата» личность.

Нет в нашей революции ничего особенного, кроме масштаба. Этим масштабом и перевёрнуто устроение мира (по крайней мере, европейского), пошли перевороты в Германии, Италии…

Вот восклицаем: хотели уничтожить Церковь, гнали веру! Так её хотят уничтожить с того момента, как закричали о Христе: «Распни Его!». Перекроили карту мира? Так её, «сердешную», от самого начала столько перекраивали…

Церковь уничтожить невозможно – это одна из сияющих вершин нашей веры,  основание мироздания. Она не может находиться в прямой зависимости от мирской истории. Это объятия матери, для которой мы все – младенцы возлюбленные, хоть и чрезвычайно разные. Церковь — это великая тайна. Пусть на земле в ней нет совершенства, и есть множество возможных ошибок. Она совершенна в своей Божественной таинственной сути. И останется таковой и пребудет торжествующей в те времена, когда «всякую слезу отрёт Господь».

На этом осмелюсь завершить заметки на революционную тему. Простите меня, великодушные читатели…

Олег Казаков